Маркетинг по-русски
Опубликовано - В рубриках: Юморески, о бизнесе и торговле
Страна жила в предновогодней одышке и шарахалась из крайности в крайность, пытаясь без кашля закончить очередной год своей чахоточной жизни и по-европейски выглядеть перед заморской публикой, не забывая при этом делать азиатские примочки и пить их травы. Везде лозунги, аншлаги. “Цены снижены! Система гибких скидок!” - гласят объявления в газетах.
Я никак не могу понять, что за гибкая скидка может быть при продаже мороженой рыбы или консервов из запаса русско-японской войны. Если за столько лет это всё не согнулось, то как это всё выгибать в мороженом виде? А если растаять, то и бесплатно никто не возьмёт, всё равно от ароматов голову обнесёт.
Друг мой считает себя очень крупным бизнесменом. Торгует ржавыми гвоздями, подержанными замками и прочей рухлядью, среди которой случаются даже подковы. Не знаю, отчего он так себя считает, хотя самое крупное из того, что он продал, было велосипедное колесо, и то с восьмёркой.
Приходит и говорит:
- Может, мне тоже цены скинуть? Как ты думаешь? Видишь, везде о том речь идёт. Даже путаны вечером выходят с плакатом: “Покупай двух по цене одной!”
- А что от твоего хлама останется, если его уценить? Только в яму выбросить. Ты же совершенно не волокёшь в новой политике оборота и тем более ценовой. Ведь чтобы снизить цены на твои подковы в два раза, их сперва в пять раз поднять нужно, чтобы тебе было выгодно и человеку приятно купить так дёшево. Маркетинг называется. Ты хоть знаешь такое слово?
- Нет, - простодушно ответил мой бизнесмен.
- По-русски - это просто об#бка, а по-зарубежному звучит гордо - маркетинг. Красиво, и тебя, дурака, к европейскому уровню подтягивает. Ведь если человека просто надуть, примитивно обсчитать, ему будет неприятно, а если с европейским шиком, он тебе в пять раз переплатит, да ещё тебя же будет считать лохом. Ты видел, чтобы кто-то торговал себе в убыток? Так что по маркетингу скидка в пятьдесят процентов по-русски будет звучать как надбавка на все двести. Вот и думай, какую гибкость может иметь твоя подкова. Так что всё это кликушество. Если по-русски и одним словом, то … нет, давай скажем по-европейски. Всё это одним словом - маркетинг.
Железные двери
Опубликовано - В рубриках: Размышления, о жизни, о людях
Народ наш рвётся к свободе, но понимает её довольно странно. Государство раздвинуло железный занавес. Народ, привыкший к своей обособленности, поставил железные двери и теперь живёт, как в осаде, но себе верен.
Собачьи мысли
Опубликовано - В рубриках: Юморески, о животных
Собака бежала по своим собачьим делам, а их было предостаточно, успеть бы всё за время короткой прогулки. Хозяин переживает и беспокоится, всё боится отпускать одну. Конечно, на улице так страшно, народу развелось. Пробежаться в своё удовольствие невозможно. Так уж на свете повелось - где появятся люди, там нет места ни одной божьей твари, кроме человека. Каждый норовит обозвать тебя собакой, да так презрительно, что будто не мы им на земле выжить помогли. Ладно бы просто собакой обозвал, так ведь такое добавит, что ни в одном собачьем лексиконе нет таких определений. Бежишь, никого не трогаешь, так каждый тебя пнуть старается или камнем в тебя запустить. То им не нравится, что без ошейника, то без намордника. Хоть как нарядись, всё не так! Раздетой свободней и приятней.
Сосед вот как выпьет, на каждого бросается, любому готов в морду заехать. Я же не спрашиваю его жену, почему она его без наручников отпускает по улице шляться. Обидно, но кому пожалуешься, кто поймёт мою собачью обиду. Человек всегда прав, даже если он последний подонок. Я с хозяином одно государственное заведение караулила, так ничего не поймёшь. На того не лай, на этого тоже, а все тащат, кто что может. У другого глаза от натуги вылезают, нет, волокёт…
Да, я по-собачьи мыслю: «Оставь половину, Петруха, завтра унесёшь», куда там! Петруха мычит:
- Как оставишь? Ишь сколько желающих! Стащат. До завтра не долежит.
- Так Ивана попроси, пусть поможет!
- Нет, с ним делиться надо…
Некоторый так и помрёт среди дороги, не дотащив до дому. Не понимаю людей. Один поставит хозяину бутылку за то, что не мешает тянуть, другой просто нальёт, кто-то спасибо скажет, на что хозяин отвечает: «Из спасибо шубы не сошьёшь», но я ни одного не видела в шубе из бутылок. А злые-то все, где нам, собакам, до ихней злости. Жизни не хватит, чтобы научиться, а они прямо с ней рождаются. А всё кричат: «Убери собаку, укусит!» Да их укуси одного, другого и сама алкоголиком станешь, тем более, я - сука, а мы, женщины к алкоголю привыкаем быстро, а отвыкнуть - шалишь. Так что судом присуди, а кусать я их не стану.
Развели собак, кричат, не пройти, стерилизовать их надо, а сам сморчок плюгавенький. Если сравнить его детишек с моими щенками, то сразу станет понятно, кого нужно стерилизовать. О воспитании я уж не заикаюсь. У самих, как у собак: кто посильнее да повластнее, тот и вожак. Вожак по ихнему - начальник. Толку от него никакого. Большой начальник тащит много, маленький - поменьше, но зато он злее от того, что ему мало достаётся. Кричит: «Нечего взять! Нечего взять!», а всё находит, что тащить. У меня хозяин умнее. Он на дежурство на машине ездит. Легче ему тащить. А как же? Ночь не спать - это не шутка, не спамши, много не унесёшь, а на машине самый раз.
Ну, что вам ещё о людях рассказать? Вы же сами люди. О себе больше знаете, только правду о себе не говорите, а мне, собаке, кто поверит. Я бы вас совсем не замечала, но тогда вечно побитой ходить придётся. Утром бежишь территорию проверить, послания почитать, так на каждом шагу бутылки битые, окурки, бумажки, банки. Где ни копни, там и лапу порежешь.
Человека к природе близко нельзя допускать, но что поделать? Они же цари и сделают с природой, что захотят. Задыхаются, а цигарку вонючую сосут. Сунет под язык пяток таблеток, отсосётся и опять прикуривает. У нас, у собак, любая с первого разу понимает, что ей вредно, а эти цари до того тупые, что умирают, так и не поняв, что это худо. Вы видели собаку-наркомана? Вот то-то.
Вам бы у нас поучиться да пример брать, а вы на нас лаете. Может, просто завидуете? Хоть и водите вы нас в намордниках и на цепи, но человеком я никогда бы не согласилась стать!
Котяра и ворюга
Опубликовано - В рубриках: Юморески, о животных
Коты во всех подъездах пользуются светом бесплатно. Почему бы с них деньги не брать? Так ведь коты к счётчику не подключены… А чего их подключать? Они весь ящик загадят! Брать, как с электролампочки, и всё тут! Или как с розетки или радиоточки. При чём тут радиоточка? А при том. Коты ведь не просто шляются, они же ещё и звуки издают, да такие, что у жителей кровь в жилах стынет.
Одного ворюгу недавно инфаркт хватил прямо на работе. Он хотел квартиру грабануть, знал, что хозяева в гости уехали. Он уже и ключик подобрал, и в скважину запустил, только поверни… Тут котяра как взвоет! Да погромче сирены. Ну, у вора сердечко и встало, не стучит и всё. Если бы на пол не грохнулся, так бы и стояло. А он так треснулся, что чуть башка не лопнула, но зато сердечко задёргалось - хоть прыжками и с остановками, но затрепетало. Да ещё он по ошибке не в ту дверь ключ сунул, хозяин выскочил на площадку со злобой на кота, а как увидел в своих дверях чужой ключ и лежачего мужика, ну, и сорвал на нём зло.
Теперь бедный ворюга лежит с инфарктом и двумя сломанными рёбрами и пробитой башкой. У воров же ни профсоюза, ни кассы взаимопомощи, медицинской страховки тоже нет. Один общак, а он сам туда за три месяца задолжал. Выйдет из больницы, как жить? На дело не пойдёшь после инфаркта сразу. Денег никто не даст, а в общак ещё больше задолжаешь.
Великая сила музыки
Опубликовано - В рубриках: Размышления, о любви, о музыке
Дирижёр взмахнул палочкой. Первые звуки, появившиеся и повисшие в воздухе, не были похожи на музыку. Это был осторожный шелест. Странным казалось то, что такой огромный коллектив музыкантов может воспроизвести такие тихо шелестящие звуки. Казалось, это не музыка, а дыхание оркестра. Красивое, слаженное дыхание, зародившееся где-то вне зала и каким-то чудом проникшее по велению дирижёра в зал и дошедшее до оркестра.
Но вот среди этого осторожного дыхания появились первые настоящие музыкальные звуки. Оторвавшись от оркестра, они сплетались, перехлёстывались и укладывались в единое русло мелодии, которая крепла и заливала всё пространство, заглушая дыхание оркестра. Сильным рычанием ворвалась она в души слушателей! И печальным напором выплеснулась на улицу… откуда и пришла вкрадчиво и осторожно, но теперь это была сильная струя, не щадящая ни людей, ни предметы, которые были на пути, мешая её течению. Что-то страшное слышалось в этом потоке, словно вырвались и соединились все чёрные силы в попытке перевернуть мир. Казалось, что их уже нельзя остановить и ничего нельзя изменить…
Но вот звуки скрипки, воспроизводящие необычайно чистую мелодию, осмелились преградить путь этой ревущей лавине. Их было почти не слышно, но они всё тянулись вверх, соединяя свои робкие звуки в напев. Весь поток удивленно и неуверенно, запинаясь и путаясь в собственной злобе, стал врываться … и падать отдельными аккордовыми ударами. Ужас стал спадать, темнота рассеиваться, а чудесная, нежная мелодия успокаивающе плыла над залом, показав еще раз, что злая необузданная сила не может устоять перед чистотой и нежностью любви к ближнему.
Не знаю, что это. Слепая ли вера композитора в торжество добра или закон познания жизни, но напряжённые лица, напуганные хаосом страшной лавины звуков, стали светлеть и успокаиваться. Когда вновь стало слышно дыхание оркестра, по залу прошёл вздох облегчения. Никогда раньше я не думал, что в музыке может быть заложена такая великая сила.
Кошачья выставка
Опубликовано - В рубриках: Юморески, о животных
Занесло меня как-то на кошачью выставку. Оказывается, бывают и такие, особенно в наше полукапиталистическое, полупридурковатое время. Первое, что мне бросилось в глаза - это распорядитель, вернее распорядительница. По нашему придурковатому перечню ее почему-то называют «менеджер». Она мне сразу напомнила сиамскую крысу, кошку моей тещи, которую я ненавидел даже сильнее, чем теща меня. Я вкладывал в эту ненависть все чувства, которые питал к теще и ее сиамской заразе. Ненависть к теще я был вынужден скрывать, поэтому все доставалось этой милейшей сиамской сволоте. Отлично помню, что у тещиной сиамки хвост был крючком…. Машинально глянул на менеджерскую задницу и, не увидев там хвоста, неловко погладил её. Не скажу, что ей это не понравилось, но она была при исполнении и вспыхнула, как чеширская кошка, зашевелила причёской и ушами. Мяукание, которое полилось из уст этой чеширочки тоже напомнило мне воскресную проповедь моей любимой тёщи и я быстренько углубился в зал, где на отведенных местах восседали коты и кошечки всех земных видов и специализаций, важно рассевшись на коленях хозяек или на специальных подушечках. Хозяйки обожествляюще-холуйским взглядом взирали на свои заморские сокровища.
Поначалу было трудно отличить хозяйку от кошки. Они до того походили друг на друга, что даже дышали одинаково, только было трудно понять, кто на кого похож - толи хозяйка на кошку, толи кошка на хозяйку. У меня мелькнула крамольная мысль о том, как же будет жюри присваивать места и распределять медали - по кошкам или по хозяйкам. Ну, мне то, что за дело? Пусть сами попытаются отличить их друг от друга – кого по причёске, кого по облезлой морде.
Ходил, ходил, и так мне стало неприятно, почувствовал себя сиротой на чужбине, брошенным котом на помойке чужой страны.
Пошел домой расстроенный с единственной беспокойной мыслью - что же будет с Россией через десяток лет? Может, на каждой улице появятся выставки слонов, макак или другой заморской экзотики, всех тварей попугайного вида. Но самое сильное потрясение было в том, что все эти особи напоминали мою тамбовскую тёщу….
Успокоился я, только вернувшись домой, где в прихожей меня ожидал оголодавший облезлый котяра, бандюга с родной российской рожей. На душе стало так радостно и отрадно оттого, что у нас еще осталось что-то российское в отличие от сиамской крысы. Он был похож на всех россиян сразу. Глаза у него были раскосые, причём один глаз был закрыт бельмом, а под вторым толи нарыв, толи шишка от последнего мордобоя. Одно ухо было откушено, другое отморожено как у чукчи. Морда широкая и наглая как у российского бизнесмена, ну, совершенно без признаков совести. Вместо хвоста - отрубленная закорючка. На правую переднюю ногу он наступать не мог и поэтому держал её всё время кверху, как в фашистском приветствии. Это была единственная его зарубежная неприглядность. На три остальные лапы он просто слегка прихрамывал. Усы наполовину обгорелые, это один российский подонок подпалил ему окурком. Он с такой нескрываемой радостью встретил меня своим хриплым, словно тесть с похмелья, воплем!
После этой выставки меня обожгла мысль: “Неужели, Базилий, ты тоже похож на меня?” Его, конечно, взять на выставку я не мог. Он бы сразу начал рекетирствовать и царапать холёные морды своих заморских собратьев. Я его подобрал на помойке, был он грязный и облезлый. Месяц он не ел ничего кроме чёрного хлеба. Но более благодарного и преданного существа я не знал. Ни заморской вальяжности, ни той же презрительности у него по отношению ко мне не было. Свой в доску!
Смутное время
Опубликовано - В рубриках: Фельетоны, о России и о русских, о власти и правительстве
Смутного времени на Руси всегда было в достатке. Вот и начало двадцать первого века – сплошной мутный поток. Все знают, что в мутной водице проще поймать рыбку, рыбёшку, а то и рыбину, кому как повезёт, только в России эти рыбки, рыбёшки и рыбины слишком уж ценная добыча. Иногда, поймав одну маленькую рыбку, человек становится богаче английского лорда, а уж если рыбину ухватит, то князь Брунея перед ним простой попрошайка. Но вот почему-то во все смутные времена порядок наводил народ, а улов делили поганки навроде наших олигархов, воришек. Всякий нечистый на руку сброд, когда во власти, так и в других сферах деятельности государства жирел и расползался на горе и бедах народных.
Конец двадцатого века резко разделил Россию на самых бедных и самых богатых благодаря одному проходимцу, который за всё брался и везде кричал, что он самый честный и нужный народу идиот, а народ российский всегда любил юродивых, татей и авантюристов. Он то ловко вскарабкивался на стальную громадину танка, то бросался под поезд, то потешал народ, дирижируя оркестром, словно скоморох на игрище, и, пьяно рыгая, кричал: «Люди, это всё ваше! Берите, кто сколько унесёт и пользуйтесь». Что именно брать он не говорил, и людишки пошустрее заглатывали такие куски и кусищи, что годами челюсти разжать не могли, а кто попроще и тугодумы остались с носом, который по привычке вставляли в любую щель и дырочку, где его удачно отдавливали и защемляли те, кто этими щелями и дырочками пользовался. Он мог наобещать тысячу несбыточных желаний и невыполнимых обещаний, но это всё «в поле ветер». Его личные желания сбылись…
Он успешно развалил самое большое государство мира, стал главой отделившегося огромного куска этой громады и успешно забыл все свои обещания народу, как истинный правитель. Да и вряд ли он помнил, что есть такая категория – народ. Сидя в президентах, он так замутил водичку российской действительности, что даже его окружение было ошарашено величиной своего улова. Появились такие акулы финансового мира – банкиры, олигархи, миллиардеры, что мир ахнул. Ободрали и пустили по миру в очередной раз свой народец. Устав от кусков, клинивших довольно уставшую челюсть, от передал Россию в более молодые и крепкие зубы, будучи уверенным в том, что муть, поднятая им со дна, никогда не осядет.
Молодец, подхвативший его смердящий факел, бьётся, пытаясь разогнать рыбёшку по местам, собрать её в косяки и вести в более чистые воды, но акулы и щурята, нагуляв аппетит, не желают уступать захваченные заводи и творят в омутах и на перекатах всякое непотребство. Решили в очередной раз вырвать у народа стакан с вином прямо из под носа, но тут рыбёшка помельче стала спаивать народ всяким клизьмотворным суррогатом.
Правительство осторожно намекало, что может прибавить зарплату, но так осторожно, что народ не мог понять – толи прибавили ему зарплату, толи лишили последнего. Министры жалуются, что если всем прибавить, то начнётся инфляция, ничуть не смущаясь тем, что сами ежегодно прихватывают сотни миллионов, не считая миллиардов, прихваченных олигархами. Видимо, эти миллиарды на инфляцию не влияют, а вот лишняя тысяча, подаренная мужикам на желтушную водку, вызовет взрыв инфляции и опрокинет всю банковскую систему. И россияне, опившись суррогатов, стали частично походить на китайцев, частично просто на мулатов. Кто пил и не крякал, тот стал просто жёлтым, а те, что подкрякивали, у тех ещё и глаза заузились. Теперь министры в замешательстве: толи дать народу дешёвую водку, толи добавить тысячу на ту, что пьют.
Денег на российском общаке много, но, словно все российские правительства, они свой общак отправили за границу на случай краха. Кричат: «Это деньги народа, тронуть их не моги!», но даже любой российский даун знает, что ни один общак бывших правительств в Россию никогда не возвращался. Вспомните царскую казну, золото партии, общаки правительств поменьше… Где они? Кто их вернул России? А наши правители неужели бестолковей прежних? Нет!
Так что пейте, желтейте, вымирайте за здравие России и бывайте здоровы!!!
Философия саванны
Опубликовано - В рубриках: Юморески, о животных
Львёнок бегал кругами возле тёток своего прайта, теребящих испускающую последний дух серну. Они, вцепившись мёртвой хваткой остротой своих страшных зубов в её тело, пытались её, ещё живую, разодрать на части. Львёнок был ещё очень мал, и ему было жутко смотреть на это бьющееся в агонии тело. Было очень жаль её красивое тело, но что поделаешь? Есть очень хочется. Запах свежей крови и парного мяса раздражал его нюх и будил аппетит.
Ближе подойти он не смел, инстинкт подсказывал – надо ждать, пока насытится его долгогривый папаша, вон как лихо он, грозно рыча, приближается к поверженной жертве, разгоняя своих жён и наложниц. Львёнка возмущала такая несправедливость. Пока маманя с тётками , выбиваясь из последних сил, гонялись за этой красоткой, чтобы удавить её, лев невозмутимо лежал на горочке и щурился в предчувствии сытного обеда, а удушили беднягу, он тут как тут. Сожрёт больше всех и не смей заикнуться или сунуться. Так смажет по физиономии лапищей, до старости морщиться будешь. Это вам не светский раут, это саванна.
«Ох, запахи-то, запахи! Ну, хоть бы мосол задрипанный лизнуть дали, червячка бы заморить дозволили, а то весь желудок съёжило до голодных приступов. Но где уж там! Никто про дитё и не вспомнит, не подумает, пока не нажрутся, а ты рахитом расти. Вот тебе и забота о будущем. Ну, как в таких условиях не озвереешь?»
Львёнок жалобно, но требовательно мяукнул, в ответ получил ёмкую затрещину от тётки.
«Тоже мне родня! От задницы девятая косточка, а туда же – поучает. Вот оно счастливое детство царского сына! И грязной лапой… так больно, по физиономии. Нет, пора звереть, а то пока тут раздумываешь над жизнью, того и гляди, гиены набегут, птички всякие налетят – мало ли нахлебников в саванне? По одиночке они не ходят. Стаей навалятся и прощай вкуснятина, даже дерьма не оставят… клочка шерсти не оставят, а зазевайся, так и самого сожрут. Не спросят, что царский сын. Папаша вон, налопался и снова спать завалился, а я ровно беспризорник посторонний, обязательно должен стащить или отобрать у слабого. А кого тут слабее меня найдёшь?
Да это же хуже чем у людей. Родня вся на них похожа – злобные, хитрые. Всё тащат себе да себе. Ничего не оставишь и не получишь. Вот и падальщики налетели, огромные клювы страшней папашиных клыков. Сунься, заклюют насмерть. Отъелись, зажирели на чужом добре да труде, словно человеческие депутаты. Попробуй тут выживи!
Да ещё засуха, сухой закон в саванне. За каждую каплю воды можно жизнью поплатиться. Крокодилы, олигархи саванны, стерегут тебя у каждой вонючей лужи. А нас у мамы четверо, и ни пособий, как у людей, пусть тощеньких, но на глоток хватит. Вот и гиены пожаловали… Нет, с меня хватит! Сейчас стащу вот этот мосол у старой бабки-львицы, она уже ничего не видит, а у меня ещё жизнь впереди. Она отощала от старости и еле держится на ногах, ей меня ни за что не догнать, сослепу в дерево врежется или в яму кувыркнётся. Что делать? Жизнь, она и в саванне жизнь. Каждый выживает сам. Нищету плодить все рады, а накормить некому. Но от гиен надо держаться подальше. Падальщики падальщиками, а сожрут и живого за милую душу».
И львенок, ловко выдернув из-под носа слепой львицы изрядный мосол, нырнул за куст.
- Ох, ну и вкуснятина, вкуснятина! Весь его мне не сгрызть, но можно закопать, подгниёт, ещё вкуснее будет. Эх, ещё бы кровушки попить!
Львёнок закопал мосол поближе к маминой лежанке, туда гиены не сунутся.
«Да… кровушки бы попить, и можно пару дней жить по-людски. Но от кровушки остался только запах. Рано, видимо, мне становиться человеком, - печально подумал львенок. – Похоже, надо озвереть по-настоящему, а после и человеком можно стать. Главное, никуда не сбежать из этой саванны, пропади она пропадом! Родился львом, так львом и подыхай, если гиены до сроку не сожрут.… Вон, опять крадутся. Выживи тут! Вот сип гнусный норовит в башку клюнуть. Клюв словно ломик, насквозь прошьёт, главное, вовремя увернуться. Пусть гиена с сипом сцепится, отползу-ка я поближе к папе. Ему на меня наплевать, у него таких по саванне пруд пруди, а он и в ус не дует. Ни одна львица на элементы не подаёт. Враз глотку перегрызёт и судье и львице, подавшей иск. У нас это покруче, чем у братков, хоть и живём мы по понятиям, но они отличаются от людских.
У нас никто ни кого зря не сожрёт, всё уж по делу. Лишнего кровопускания, как у людей, у нас не бывает. У нас с этим строго. Мы бы прекрасно выживали и сейчас, но люди к нам слишком близко подошли. То рог у носорога отрубят, то бивень слону отшибут. Что это за жизнь наступила? Шкуру львиную под порог бросят, словно тряпицу, ноги вытирают и довольны. Чем у порога валяться, пусть лучше уж гиены слопают…» – и юный философ настолько задумался о жизни, что попал в их ненасытные пасти.
Да, жить надо проще, не задумываясь над справедливостью.
Русские бабы
Опубликовано - В рубриках: Юморески, о женщинах
Не зря у нас на Руси любят женщин, ласково называя их «бабы». Поглядишь на другого мужичка – ну, сморчок сморчком, а рядом его женщина – прямо-таки гренадёр, залюбуешься, глаза бы не отводил, а он так гордо заявляет – моя бабёнка, сам весь так и светится снисходительностью. Я, мол, по пустякам её не обижаю, а если надо, то и приструнить могу, как же без этого. И оба довольны. Понятно, что она за ним как за каменной стеной, а скорее, словно за трухлявым пеньком, но она довольна – хоть хмеленький, но свой. Так как же их нам не любить? Что мы без них?
Глядишь, когда она с хозяйством управляется – душа рада, она прямо вся для работы приспособлена: бревно ли откатить, бочку ли с водой передвинуть. Кажется, куда ей? Бочонок, оё-ё-ёй, литров на двести пятьдесят, кажется сама меньше бочонка, а ведь поднатужится, передвинет и даже капельку воды не сплеснёт. Это же талант! А оставь её без работы, ворчать начнёт, опаршивеет, мелкими грешками наполнится и никому житья не даст.
Нет, когда женщина занята работой с утра до вечера, лучше её нету и не бывает. Тогда она – человек! Понимает, как достаётся кусок хлеба и мужа жалеет и оберегает, по пустякам не дёргает, не утруждает и не мордует. Всякую работушку сама сладит, всё сама да сама. И так это у неё шустро получается, диву даёшься. Где мужик неделю прокопошится, она эту же работушку за два часа провернёт, не моргнув глазом. Она даже просить не станет мужика об этом. Мужик ведь он пока раскачается, пока обдумает да сообразит, что ему это не под силу, она сама – раз, раз и всё сделано. Мужик покряхтит, подымит самокруткой, даст некоторые пояснения по этому делу, поворчит для приличия, не так, мол, завернула, не по делу. Отойдёт на всякий случай, чтобы не получить ответ адекватный ситуации. Женщина же в пылу работы может ненароком зацепить чем, и поминай, как звали мужика.
Мужик – изделие хрупкое. Он в этом смысле обделён природой и крепко обижен. У него и руки растут не оттуда, откуда надо, и расторопности ни на грош. То у него курево кончилось, то тряска-лихоманка похмельная донимает, да так, что он лопатой в землю попасть не может, и спина у него вечно больная, кажись, еще в утробе матери заболела – не так лежал и перетрудился. Вообщем, весь он в работе, несуразный. Дела все перепутает и в результате всё равно их придётся переделывать женщине.
Когда женщина в работе, на неё любо дорого смотреть. Мужик тоже не последнее колесо в телеге, или совсем уж не нежная вещь. На него тоже можно любоваться. Поглядите, как он речист и важен за столом с бутылочкой. Посмотришь, и сразу понятно, что мужчина рождён для праздников, а не для серых, рутинных будней. А глянь, что за молодцем он выхаживает в пляске возле чьей-нибудь молодки – прямо волчок, юла, и про спинушку ни разу не помянет, вроде никогда и не баливала и не изнывала, пританцовывает, откуда прыть берётся. Уж кому что дано. Со своей женой не может совладать, а без слюней мимо ни одной молодки не пройдёт. Конечно, природе видней кого каким талантом наградить. Не нам её оспаривать. Пусть мужик самый могутный, но в работе ему не угнаться за самой слабой бабёнкой, всё равно вперёд её сломается.
Не поймите меня превратно, ничего плохого не хочу сказать о мужчинах. Очень их уважаю, особенно, за талант увиливать от любой работы или перекладывать её на женские плечи. Он ведь тоже переживает за женщину – как бы не переломилась, не надорвалась, не перетрудилась, своё ведь добро. Он сочувствует ей, показывает готовность помочь, особенно тогда, когда она уже всё сделала. Он может присоветовать ей, как лучше и без лишних усилий сделать то или это дело.
Но не ругайте мужиков! Они не виноваты. Против природы не попрёшь. Лучше чаще любуйтесь работой женщин и воспевайте их стойкость и мужество, чтобы у каждой женщины был свой Некрасов, а она в долгу не останется, всегда уж отблагодарит и пожалеет.
Светлое будущее
Опубликовано - В рубриках: Фельетоны, о России и о русских
В России во все времена люди жили ожиданием светлого будущего, а что это такое, никто не знает и объяснить никому невозможно, что это за штука светлое будущее. Все просто уверены, что лучшее – это лучшее, и всё. Любой нормальный человек желает, чтобы его детям было лучше, жилось светлее и сытнее. Видимо, это и есть светлое будущее, но всё же каждому очень хочется хоть одним глазком глянуть на это светлое, от которого всем станет лучше.
Уставшие от ожидания люди теряют надежду увидеть его и, чтобы не уронить своё достоинство и честь, гордо говорят: «Мы богато не живали, и не стоит начинать, а вот наши дети точно будут жить в прекрасном времени». Люди так в это верят, что готовы порвать последние жилы, но построить детям такое будущее. Дети растут и убеждаются, что результатом трудов их бестолковых родителей воспользовалась кучка пройдох и прощалыг, а им в наследство от предков остались только долги, обещания, тоска и наследственные болезни в виде гипертонии, сахарного диабета и прочие. Они в свою очередь начинают строить то же самое для своих детей и с тем же результатом, что и родители.
А те, кто пользуется, подбадривают их энтузиазм:
- Поднатужьтесь! Ещё чуть-чуть и ваши дети будут купаться в довольстве и сытости наравне с нашими. Чем же вы хуже? Воспитывайте в своих детях жажду наживы, стяжательства. Украдите, но обеспечьте своих чад. Которые не умеют не украсть, не покараулить, зачем им светлое будущее? Они же от такого света зрения лишиться могут.
И опять новый круг по грязи, крови и болезням. Но коим-то образом в некоторых местах появляются и живут, здравствуют во всей красе дворцы, дачи и несусветная роскошь, постепенно оттесняя простых людей в сторону свалок и искалеченных земель, обрекая их на нищету и вымирание. Люди, пользующиеся этой роскошью, вполне уверены, что светлое будущее наступило, и оно будет ещё светлей, когда вымрет последний абориген, выселенный ими на помойку.
Так что единого мнения о светлом будущем нет и не может быть. Для одних это шикарный дворец с десятком золотых унитазов, для других найденная копейка или кусок колбасы, брошенный как граната из очередного дворца. Всё относительно.
