Кошачья выставка
Опубликовано 03.05.2009 - В рубриках: Юморески, о животных
Занесло меня как-то на кошачью выставку. Оказывается, бывают и такие, особенно в наше полукапиталистическое, полупридурковатое время. Первое, что мне бросилось в глаза - это распорядитель, вернее распорядительница. По нашему придурковатому перечню ее почему-то называют «менеджер». Она мне сразу напомнила сиамскую крысу, кошку моей тещи, которую я ненавидел даже сильнее, чем теща меня. Я вкладывал в эту ненависть все чувства, которые питал к теще и ее сиамской заразе. Ненависть к теще я был вынужден скрывать, поэтому все доставалось этой милейшей сиамской сволоте. Отлично помню, что у тещиной сиамки хвост был крючком…. Машинально глянул на менеджерскую задницу и, не увидев там хвоста, неловко погладил её. Не скажу, что ей это не понравилось, но она была при исполнении и вспыхнула, как чеширская кошка, зашевелила причёской и ушами. Мяукание, которое полилось из уст этой чеширочки тоже напомнило мне воскресную проповедь моей любимой тёщи и я быстренько углубился в зал, где на отведенных местах восседали коты и кошечки всех земных видов и специализаций, важно рассевшись на коленях хозяек или на специальных подушечках. Хозяйки обожествляюще-холуйским взглядом взирали на свои заморские сокровища.
Поначалу было трудно отличить хозяйку от кошки. Они до того походили друг на друга, что даже дышали одинаково, только было трудно понять, кто на кого похож - толи хозяйка на кошку, толи кошка на хозяйку. У меня мелькнула крамольная мысль о том, как же будет жюри присваивать места и распределять медали - по кошкам или по хозяйкам. Ну, мне то, что за дело? Пусть сами попытаются отличить их друг от друга – кого по причёске, кого по облезлой морде.
Ходил, ходил, и так мне стало неприятно, почувствовал себя сиротой на чужбине, брошенным котом на помойке чужой страны.
Пошел домой расстроенный с единственной беспокойной мыслью - что же будет с Россией через десяток лет? Может, на каждой улице появятся выставки слонов, макак или другой заморской экзотики, всех тварей попугайного вида. Но самое сильное потрясение было в том, что все эти особи напоминали мою тамбовскую тёщу….
Успокоился я, только вернувшись домой, где в прихожей меня ожидал оголодавший облезлый котяра, бандюга с родной российской рожей. На душе стало так радостно и отрадно оттого, что у нас еще осталось что-то российское в отличие от сиамской крысы. Он был похож на всех россиян сразу. Глаза у него были раскосые, причём один глаз был закрыт бельмом, а под вторым толи нарыв, толи шишка от последнего мордобоя. Одно ухо было откушено, другое отморожено как у чукчи. Морда широкая и наглая как у российского бизнесмена, ну, совершенно без признаков совести. Вместо хвоста - отрубленная закорючка. На правую переднюю ногу он наступать не мог и поэтому держал её всё время кверху, как в фашистском приветствии. Это была единственная его зарубежная неприглядность. На три остальные лапы он просто слегка прихрамывал. Усы наполовину обгорелые, это один российский подонок подпалил ему окурком. Он с такой нескрываемой радостью встретил меня своим хриплым, словно тесть с похмелья, воплем!
После этой выставки меня обожгла мысль: “Неужели, Базилий, ты тоже похож на меня?” Его, конечно, взять на выставку я не мог. Он бы сразу начал рекетирствовать и царапать холёные морды своих заморских собратьев. Я его подобрал на помойке, был он грязный и облезлый. Месяц он не ел ничего кроме чёрного хлеба. Но более благодарного и преданного существа я не знал. Ни заморской вальяжности, ни той же презрительности у него по отношению ко мне не было. Свой в доску!
