Сила бумажки
Опубликовано 30.04.2009 - В рубриках: Юморески, о бюрократии и законах
В силу бумажки и любой маленькой печати на Руси верили всегда сильнее чем во святую икону. Тёмный был народец, что сказать, но дело в том, что и сейчас, в век поголовной грамотности и компьютеризации, люди слепо верят в эту самую бумаженцию.
Вот бывали случаи! – По ошибке выдали супруге бумажку о смерти мужа, невесть где шатающегося (кто-то в морге перепутал бомжа с Егором Петровичем), и что же? После месячного запоя муж предстаёт перед женой изрядно помятый и весь в синюшных пятнах, но жена тычет ему в ноздри этой бумажкой со штампом и печатью:
- Рада бы тебя принять и даже приласкать, но как я могу супротив закона пойти? Меня же засудят! У нас, в России, да и, пожалуй, везде, не разрешается жить с упокойничками, даже если они раскрасавцы писаные, навроде тебя.
Мужик туда, сюда. Соседи не подпускают, шарахаются:
- Раз власть сказала, что такого гражданина у нас нет, потому как он нашёл вечное упокоение и вымаливает у врат райских уголок в этом прелестнейшем саду, значит, так и есть, и делать ему на земле нечего. Место его на кладбище.
Мужик со злости запустил кирпичом в витрину государственного присутственного места, но никто не решился преследовать упокойничка. Правда, морду побили, но только так, на всякий случай, чтобы соблюсти обычай и потребность человеческую в возмездии. Судить не стали, суд не принимает в делопроизводство жалобу на вкусившего царствия небесного. С него взятки гладки. Так мужик и маялся, пытаясь доказать свою живучесть, но никто в неё не верил, пока он не изнасиловал соседку, которая из любопытства сподвигла его на это. Баба была отчаянная, всех живых она уже определила, кто на что гож, ей жуть как интересно стало, на что способен человек после принятия смертушки. После этого всем пришлось признать, что, не смотря на все бумажки и печати, Петрович жив, и, причем очень жив, даже живее некоторых из них.
Все сразу стали вспоминать, как однажды их односельчанин ездил в Москву на свиную выставку со своей поросёй, и ему в подземном переходе по дешевке всучили бумажку, всю в печатях и вензелях, в которой по-старославянски было написано, что он чистокровный наследник барона «Ургента» (так и написано «Ургента», а не Унгерна). Он, паразит, повесил её рядом с иконами и никому руки не подаёт, пока его «вашей благородией» не обзовёшь. Смотрит, гнида, на всех с презрением и снисхождением, словно на скотину.
Что и говорить, я сам решил испытать силу бумажки. Внук мне на компьютере сварганил паспорт на щенка, что он ротвейлер высших кровей, и что мать его не просто сука, а сука самых королевских кровей, и такую ему родословную состряпал, что президент позавидует. А щенок был вообще непонятно на кого похож. Сбоку посмотришь – утконос-утконосом, спереди поглядеть – ехидна и только. Но бумага есть бумага. Я её вместо печати заверил оттиском от коньячной пробки, а медали срисовал со «столичной» и «амаретто» вперемешку.
И нашёлся дурак, купил у меня этого стервейлере за пять тысяч зелёных. Думал, шутит, ан нет, заплатил да ещё хвастается, что нашёл лоха, который такую собаку отдал за пять тысяч зелёных, вместо пятидесяти. Я как услышал такое, сон потерял, аппетит, и нервы стали никуда – вдруг, правда, прогадал. Когда уснул в изнеможении, мне эти сорок пять тысяч зелёных так ясно приснились, будто я, сосчитав их, спрятал, а когда очнулся от дурмана, стал искать их. Перевернул весь дом, нету. Подал заявлеие в милицию, но те вызвали скорую и отправили меня в больницу. Там ничего не могли понять. Снова внук выручил. Он напечатал справку о там, что я отдал сорок пять тысяч долларов в пользу обедневших олигархов, заверил той же пробой и меня отпустили, назвав благотворителем-недоумком.
Вот такую силу имеет у нас бумажка. У нас даже деньги нарисованные принимают. Знают, что нарисованные, а берут. Бумажка – сила. И силу эту ничем не перебороть.
